Вторую половину ХХ века можно по праву назвать триумфом кибернетики. Создание компьютеров, автоматизированных систем управления и мобильной связи совершило самую настоящую революцию во всех областях жизни общества. Не случайно перед кибернетикой благоговеют, ею восторгаются. Между тем у неё есть ахиллесова пята – невозможность адекватного отражения своими средствами социальных процессов.
Как же это случилось, если кибернетика изначально объявила себя наукой об управлении в машинах и человеческом обществе? В машинах, технических и технологических системах кибернетика действительно достигла многого. Ей подвластно здесь чуть ли не всё. Об этом свидетельствуют достижения в любых областях техники, физики, химии, биологии и т.д., но только не в социальных, человеческих системах.
Доказательства более чем убедительны. В технике научились не только диагностировать и проектировать, но и точно предсказывать поведение управляемых и неуправляемых объектов. Но это не относится к социальным системам. Бесчисленные попытки добиться того же самого в общественных процессах обернулись полным провалом, который кибернетики не афишируют.
Никто из них не смог достаточно адекватно смоделировать реальные общественные процессы, не предсказал, скажем, возможность развала СССР, кризиса семьи или поведение хотя бы одного члена общества. Закономерна ли такая разница в успехах одной и той же науки в разных сферах - технической и общественной?
Дело в том, что кибернетика изначально создавалась для решения проблем технического характера: передачи информации, создания алгоритмов её обработки и т.п. Это всё имеет отношение к управлению в технической среде. Моделирование же человеческого общества – это лишь полувековая нереализованная мечта кибернетиков. У кибернетиков нет для этого методологического инструментария. Они не владеют данным объектом и используют заблуждения и ложные представления о человеке. Это не вина кибернетиков. Это скорее их беда.
Камнем преткновения стало то, что каждый человек – это целый мир, который вовсе не вписывается в упрощенные схемы представлений о нем, как об информационной машине. Принципиальными отличиями любого человека от любой машины являются: принадлежность к человеческому обществу; обладание общественными обязанностями и правами; объективные социальные связи и зависимости; наличие собственной воли, целей, желаний, взглядов, представлений об окружающем и так далее. Если всякую машину можно рассматривать и совершенствовать как отдельную систему, то человека как члена общества невозможно понять без правильного понимания этого общества.
В данном случае вопрос не в том, как наделить роботов качествами человека или создать искусственный интеллект, а в том, что у математиков пока нет адекватного понимания человека и человеческого общества как объекта управления. Потуги-то есть, а необходимых и достаточных знаний и результатов синтеза таких систем пока у них не видно.
В чем же причина? В том, что начинать исследования в сфере управления людьми надо не с функции системы (управление лишь функция системы) и не с циркулирующей в ней информации (это лишь производный её элемент), а с самой сущности системы. Это – система организации сотрудничества, предназначенная для обеспечения его согласованности. Попытки же отталкиваться от исследования информационных потоков, предпринимавшиеся десятки лет, хорошо опровергаются примером из старой пословицы: «Люди говорят одно, делают другое, а думают третье».
Не надо ставить на одну доску информацию от технического устройства и сведения, предоставляемые человеком. Это - объекты совершенно разного характера. Информация от человека чаще всего несет не объективные данные, а то, что и как человек решил и смог выдать кому-то другому. И отношение к таким данным, их восприятие и использование другим человеком тоже не могут быть аналогичны тому, как это происходит в технических системах, например, автоматического регулирования.
Эти особенности информации в организационных системах традиционно воспринимались кибернетиками как досадные недостатки человека, умаляющие его ценность. Это порождало постоянное стремление заменить человека машиной, компьютером. Мол, любой компьютер действует более надежно и четко, чем человек. Он, мол, только тормозит процессы управления, вносит в них неточности, ненадежность и искажения. Мол, человеческие потребности, заботы, эмоции и связанные с этим мысли только вредят делу. Дескать, долой человека из систем управления. И надо отдать должное - очень многое в технических системах было достигнуто под этим лозунгом. Но в организационных системах, в управлении людьми в этом произошла заминка. Почти ничего не сдвинулось с места. Вопрос оказался гораздо сложнее тех представлений, которые были о роли человека в организациях.
Теоретической основой, на которой следует совершенствовать организационное управление, является недавно созданная теория организационной деятельности. Это наука о законах организации. Она объясняет, как они устроены, как развиваются, как с их формами соотносится внутренний мир человека, какие требования предъявляют организации к ментальности людей, как повышать эффективность сотрудничества и управления персоналом.
Объектом этой науки являются отношения сотрудничества между людьми или, если угодно, производственные отношения. Это особенный объект исследований. Он не похож ни на один другой. В центре внимания находится не психика человека, не производственные процессы, а именно сами отношения, формы согласования взаимодействий участников организаций. Границы, между которыми простирается этот объект, проходят, с одной стороны, по ментальности субъекта, а с другой - по формам согласовательных действий.
Ознакомиться с этой наукой подробнее можно в моей книге [1]. Примером использования указанной теории является тест на сайте www.testvanieva.kz.
